Церковь Ингрии в подполье: судьба Матти Кукконена

Май 22nd, 2017 Рубрики: Статьи / Artikkelit

Матти Кукконен

Всё началось с фотографии из моего семейного архива, на которой запечатлена конфирмация моего отца, о семье которого мне почти ничего не известно. Пытаясь выяснить, в каком году и где произошло это событие, какой пастор проводил конфирмационное обучение, я начала поиск. Поиски в Национальном архиве Республики Карелия и в Интернете не дали ответов на мои вопросы. Тогда начался опрос старшего поколения финнов и поиск родственников потенциальных лютеранских пасторов в соцсетях.

Если вы когда-нибудь начнёте поиск по теме «Церковь Ингрии в подполье» в Интернете, вы найдёте скудные упоминания о деятельности Пааво Хайми (Paavo Haimi) и Юхана Вассели (Juhana Vaasseli) – двух оставшихся в живых после сталинских репрессий пасторов, возвратившихся после смерти Сталина из ГУЛАГа и поселившихся в Петрозаводске. Но в Интернете нет ничего про деятельность ещё одного проповедника – Матти Кукконена (Matti Kukkonen). А ведь именно он – на фотографии из моего семейного архива.

Единственное упоминание о нём в сети Интернет – это фотография 1958 года, где стоят рядом Юхана Вассели, Пааво Хайми и Матти Кукконен. Эти три человека, все родом из Колтушского прихода, были не просто знакомыми, но соратниками в деле сохранения лютеранской веры и возрождения Церкви Ингрии. Матти Кукконен начал эту деятельность первым, став духовным лидером церкви ещё в сталинское время. Я решила рассказать об этом человеке, тем более что мне посчастливилось держать в руках семейный архив.

Первая послевоенная конфирмация в ныне не существующем леспромхозовском поселке Падас (1950–1951 гг.). Участники: Николай Мина (Nikolai Miina), Катерина и Александр Купри (Katriina Kupri, Aleksanteri Kupri), Хильда Вестеринен (Hilda Vesterinen), Тойво Виркунен (Toivo Virkunen), Александр Олыкайнен (Aleksanteri Ollikainen) и другие.

О его жизни нам известно немногое. Матти (Матвей Иванович) Кукконен родился 10 марта 1886 года в д.Колбино (Kolpina) Колтушского прихода Шлиссельбургского уезда Санкт-Петербургской губернии. 26 декабря 1910 года Матти венчался браком с Катериной Павловной Талья (Talja, 22.09.1889 г.р., приход Venjoki), в семье было пятеро детей. Судя по фотографии 1928 года из архива С.-Я. Лауриккалы, Матти Кукконен входил в церковный совет Колтушского прихода. В 1932 году в числе первых ингерманландцев он был арестован за просветительскую работу с молодежью (тогда это называлось – за «растление» молодежи). Его арест был итогом выполнения постановлений правительства (ВЦИК и СНК РСФСР) 1929 года «О религиозных объединениях», которое было самым жёстким законодательным актом XX столетия в отношении церкви. Постановление юридически запретило любые формы религиозного просвещения. Вслед за этим последовало постановление правительства 1930 года «О борьбе с контрреволюционными элементами в руководящих органах религиозных объединений», которое предписывало местным органам власти усилить контроль за руководителями религиозных общин, исключать из актива «враждебных советскому строю».

Матти с женой и дочерьми. Фото сделано в ссылке (они сначала были в Казахстане, потом в Узбекистане). Возможно, это первая конфирмация, которую провёл Матти — для своих дочерей. К сожалению, родственники не могли пояснить это фото, сделанное, вероятно, в начале 1940-х гг.  На фото справа от Матти его жена Katariina, слева дочери — Lyydia-Aino-Maria (1923) и Martta Esteri (1926)

Семья Матти Кукконена была выслана в Среднюю Азию, имущество семьи было конфисковано. Подобная судьба была, к сожалению, типичной для финнов, против которых в 1930-е годы начался настоящий геноцид. В итоге всех многочисленных операций по раскулачиванию, очистке погранполосы, депортации, принудительной эвакуации в Эстонию и потом в Финляндию вся Ингерманландия была к 1942–1943 гг. «очищена » от финского населения. После подписания советско-финляндского соглашения о перемирии началось возвращение финнов, депортированных в годы войны в Финляндию, в СССР. Однако их проживание в местах прежнего расселения было запрещено, ингерманландцев в закрытых товарных вагонах вывезли в пять областей Советского Союза, разрешенных для проживания финнов. Некоторые семьи пытались вернуться в Ингерманландию, однако эти попытки всячески пресекались: шла очередная – теперь уже послевоенная – волна депортации финского населения из Ленинградской области и из Эстонии.

В этой непростой ситуации в 1948 году Геннадий Николаевич Куприянов, первый секретарь Карельского обкома партии, пишет записку Сталину, в которой просит дать согласие на переселение ингерманландцев в Карелию. Этим он рассчитывал увеличить количество «национального» населения Карелии, которое, по его расчётам, могло бы достичь 50%. К слову сказать, это была уже не первая попытка Куприянова переселить финнов в Карелию. На этот раз Сталин даёт согласие, после чего выходит постановление «О мероприятиях по восстановлению и развитию лесозаготовок в Карело-Финской ССР». Весной 1949 года в 33 регионах страны началась вербовка финнов в Карелию. Куприянов планировал принять в республике 60 тысяч ингерманландцев, однако в 1950 году этот процесс был приостановлен в связи с арестом самого Куприянова. В своих воспоминаниях он позже писал, что «помимо других обвинений мне предъявили обвинение во вредительстве – якобы я умышленно засорял пограничную республику политически враждебными элементами, переселяя в Карелию финнов-ингерманландцев».

Тем не менее, в течение одного только 1949 года в Карелию по оргнабору прибыло более 20 тысяч ингерманландцев, многие из них попали на лесоразработки. Появились сельские поселения, в которых финны составляли абсолютное большинство населения. В ходе этой вербовки, в мае 1949 года, приехала в Петрозаводск из Казахстана и семья Матти Кукконена.

Матти поселился на окраине Петрозаводска, в Сулажгоре, районе одноэтажной деревянной застройки. В те годы среди финнов-ингерманландцев не было ни одного пастора, все они были репрессированы, расстреляны, а два оставшихся в живых пастора были в сталинских лагерях. Ингерманландцы, проведшие много лет в изгнании, вне исторической родины, вне лона евангелистско-лютеранской церкви, стосковались по своей вере. Во времена лишений именно вера была духовной опорой, не позволившей финскому народу исчезнуть, раствориться среди иноязычного большинства в результате многочисленных депортаций. Понимая это, Матти взял на себя роль проповедника, нерукоположенного «пастора» именно в тот момент, когда ингерманландцы вновь оказались вместе, теперь уже в Карелии, и остро нуждались в укреплении духовного единства словом Божьим. С начала 1950-х годов Матти нелегально совершал пасторское служение среди ингерманландцев – проводил богослужения, причащал, крестил, конфирмировал, венчал. Часто духовные собрания проходили тайно от властей, под видом домашних праздников, прямо в доме Матти, одна половина которого была освобождена специально для сборов общины. На этих собраниях читались тексты Евангелия и Посланий, звучали духовные гимны в сопровождении музыки – в доме стояла фисгармония. Летом собрания, прежде всего конфирмационное обучение, зачастую проводились на улице из-за большого количества народа. Нередко они разгонялись милицией по доносу.

Одна из конфирмаций в Карелии

Как вспоминает участник тех событий Лидия Ридаль (Пюстонен), после одной из таких конфирмаций Матти Кукконена арестовали. Его продержали в заключении несколько дней и отпустили с условием, что он прекратит проповедническую деятельность. Однако, несмотря на угрозы властей и неоднократные вызовы в правительство Карелии, он продолжал пасторское служение. Фотографии из архива Матти подтверждают, что он проводил крестины детей, конфирмационное обучение, отпевание. Эти фото любительские, отпечатанные не в фотоателье, а тайно, на дому и подаренные проповеднику в память о событии. Насколько важны были эти обряды для финнов, свидетельствует такой факт. Как-то я листала альбом моей тёти, Ольги Мина (Miina), проживающей в Вологодской области, и похвалила её свадебное платье. Она сказала, что это платье она сшила в начале 1950-х годов не для свадьбы, а для конфирмации в Карелии, куда она собиралась поехать. Конфирмация по какой-то причине была отменена (арест Матти?), и она очень горевала по этому поводу.
Ингерманландская община с самого начала боролась за право открыто совершать религиозные обряды. Первое заявление в Москву о регистрации общины лютеран было написано в 1952 году, но ответ был отрицательный. Отказ обосновывался наличием в городе двух православных церквей, куда могли ходить все желающие.

Одна из конфирмаций в Карелии . Проводят в качестве пасторов — Матти Кукконен и Юхана Вассель. Вассель — в пасторской одежде (был ранее пастором в Эстонии, что сразу заметно по одежде). Вассель приехал в Петрозаводск в 1956 году (после ГУЛАГа).

В 1953 и 1956 году из ссылки вернулись Пааво Хайми и Юхани Вассели – ингерманландские священники. Теперь службы проходили не только в доме Матти, но и в доме Вассели, который находился напротив дома Матти, в Сулажгоре. Внучка Матти Мирьям Кукконен вспоминает, что во дворе Вассели был большой деревянный дом, возможно, приобретенный вскладчину на деньги общины, где проходили духовные собрания, и маленький домик, где жила семья Юхана Вассели. Службы проводили по очереди – и Матти, и Юхана, и Пааво. Находясь в постоянных разъездах, все трое несли пасторское служение среди ингерманландцев в Карелии и Ингрии. Мирьям Кукконен, будучи очевидцем многих событий того времени, уверена: «В тройке руководства религиозной общиной самым деятельным был Матти, благодаря его бойцовским и лидерским качествам».

Семья  Кукконен у дома на ул. Нагорной, 2

Община продолжала отстаивать право паствы на совершение религиозных обрядов. Личная борьба Матти Кукконена с властью закончилась тем, что в 1957 году его вызвали в МВД республики Карелия, где Матти «ребилитировали», сняли прежние обвинения и личный надзор и «разрешили» его деятельность в качестве проповедника. Как вспоминает Мирьям Кукконен, сопровождавшая уже больного Матти в этой поездке, выйдя из здания МВД, он сказал внучке: «Всё. Теперь мы бояться не будем». Это уже было время после смерти Сталина, однако до настоящей «оттепели» церкви Ингрии было ещё далеко.

Матти Кукконен умер первым из трёх проповедников – 17 июня 1961 г. Ему было 75 лет. Его похоронили на Сулажгорском кладбище в Петрозаводске. В день его погребения в доме Матти люди слушали по радио прямую трансляцию проповеди из Хельсинки, где в течение полутора часов проходила специальная служба, посвященная Матти Кукконену. В этом же 1961 году умер Юхана Вассели, в 1964 году – Пааво Хайми. Лидером общины стала Мария Каява – друг семьи Матти Кукконена.

Крестины в доме Матти Кукконена

Главной мечтой Матти было возрождение церкви Ингрии. Он мечтал построить евангелистско-лютеранскую церковь в Петрозаводске. Его мечта осуществилась, к сожалению, только после его смерти. В 1969 году, после многочисленных заявлений, в Петрозаводске была зарегистрирована финская лютеранская религиозная община по адресу: улица Нагорная, д.2. Это дом, построенный семьей Кукконен, – дом, где провёл последние годы и умер Матти Кукконен.

2 февраля 1970 года в здании на улице Гвардейской в Петрозаводске проходит первое официальное богослужение. А в Колбино, родной деревне Матти Кукконена, в начале 1990-х гг. появилась новая каменная кирка, которая была освящена в октябре 1992 года. Это была первая финская церковь, построенная на территории исторической Инкери (Ленинградской области) после 1917 года. Вблизи неё открыли Теологический институт Евангелическо-лютеранской церкви Ингрии им. С.-Я. Лауриккалы.

Было бы справедливо, чтобы о Матти Кукконене была написана отдельная глава в книге истории возрождения Церкви Ингрии. Нужно было иметь огромное мужество, чтобы взять на себя роль духовного лидера церкви Ингрии в сталинское время, в тот момент, когда финны повсеместно считались вражеским «социально-опасным элементом», когда в 1949 году вышло указание спецотдела МВД СССР «Об установлении гласного надзора за финнами. Бессрочно», когда в сталинских лагерях ещё томились последние оставшиеся в живых лютеранские пасторы.

Нам сейчас сложно оценить духовный подвиг Матти. Его деятельность достойна восхищения, ведь семья Матти пострадала от сталинского режима в 1930-е годы, но это его не сломило. Внучка Матти, Мирьям Кукконен, говорит о нём: «Он был священник с большим сердцем. Он помогал всем финнам в Карелии. Крестил детей по всей Карелии. Хотя уже был такой больной, что можно было быть дома».

Мы надеемся, что среди читателей найдутся те, кого крестил Матти Кукконен, кто участвовал в конфирмационном обучении, проводимом Матти. Возможно, кто-то знает, когда прошла первая послевоенная конфирмация в леспромхозовском поселке Падас (ныне не существует), рядом со станцией Шуйская, фотографию которой мы разместили в этой статье. Возможно, в семейных архивах хранятся фотографии других послевоенных конфирмаций. Просьба откликнуться участников и очевидцев этих событий! Пока ещё есть свидетели, остается надежда вписать ещё одну страницу в историю Церкви Ингрии – о человеке большого мужества, духовном лидере ингерманландских финнов в послевоенное сталинское время – о Матти Кукконене. Давайте сделаем это вместе!

Жульникова Светлана

 

ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ! ЕСЛИ НА ФОТОГРАФИЯХ ВЫ УЗНАЛИ РОДНЫХ, БЛИЗКИХ, ЗНАКОМЫХ, ПРОСИМ НАПИСАТЬ РЕДАКЦИИ ! Редакция перешлет Ваши письма автору.

Теги:

Есть 1 комментарий. к “Церковь Ингрии в подполье: судьба Матти Кукконена”

  1. Antonina
    Июль 30th, 2017 at 16:09
    1

    Прочитала статью и очень сильно растрогалась. Я финка из ингерманландских финнов по национальности, живу в Эстонии, а родилась в Петрозаводске, в Карелии. Каких лишений и бед пережили мои родители, я знаю из их рассказов. Статья очень содержательная,а главное, очень нужная на сегодняшний день. Нам, живущим сейчас, Оглянуться назад, вспомнить всех ушедших уже из жизни родных. Автор статьи написала о нелёгкой судьбе Матти Кукконен так трогательно, что хочется поклониться ей низко и сказать большое СПАСИБО!!!

« Предыдущие записи